Солдату 20-ого века новая война за жилье уже не под силу
Больше пятидесяти лет трудового стажа - и всего две записи в трудовой книжке. 16 орденов и медалей - за заслуги перед Отечеством. За спиной - четыре года Великой Отечественной войны, два года плена в немецком концлагере. 88-летний ветеран войны сегодня стесняется надевать пиджак с наградами. Говорит: «Стыдно. Моих однополчан уже в живых нет, а я буду с медалями расхаживать. Непорядочно это». Стыдно ему и заявлять о своих правах на положенную жилплощадь, да и годы для борьбы с властью уже не те.
Покосившийся домик на краю Кохмы. Внутри него - коридор и две комнатки. Одна из них, в которой живет ветеран - совсем крохотная, в ней и одному тяжело развернуться. В доме нет ни воды, ни элементарных удобств: туалет холодный - на улице. Рядом, правда, есть колодец, но воды из него не набрать. Зимой он замерзает, а летом в нем стоит верховая вода: глубина колодца всего один метр. Но главное, температура зимой в доме не поднимается выше 12 градусов. Ветерану, прошедшему всю войну, приходится спать в куртке и в валенках. И причина тому - отопление, вышедшее из строя за давностью лет.
Сам ветеран, скромно сидящий в углу у котла, стыдится рассказывать об условиях, в которых он живет: бывший солдат не привык жаловаться.
- Дому отца недавно исполнилось больше полувека, - рассказывает Александр - сын Алексея Петровича. - В Кохму отец перевез его в далеком 1957-ом из деревни Тимошкино Ивановского района. Первые четыре года в нем и забот не знали. Но со временем дом, выстроенный не по технологии, дал о себе знать целым рядом проблем. Из-за неправильно сооруженного фундамента он стал промерзать и шататься. Зимой мороз дом поднимает, а летом - опускает. В результате этого в нем перекосило все стены, двери, проемы и даже крышку погреба. А окна настолько просели, что их уже с трудом можно открыть. Дом находится в таком страшном и аварийном состоянии - что старика здесь опасно оставлять.
Жилье обещано законом, а в жизни, друг мой, правила не те.
Настоящим шоком и одновременно несказанной радостью для ветерана стал вышедший Указ президента об улучшении жилищных условий, в котором государство обещало квадратные метры нуждающимся. В список ветеранов - очередников, попадающих под президентский Указ, попал и Алексей Петрович Грязнов. Но хождение по бюрократическим мукам - не для старика с палочкой. И хлопотать о помощи начал сын Александр, прописанный в доме отца. Одним из первых он написал заявление в Управление реформирования ЖКХ, благоустройства и связи администрации г. о. Кохма на улучшение жилищных условий ветерана. Вскоре в дом наведалась комиссия для обследования жилья. Ответ не замедлил себя ждать: мол, у ветерана имеется две светлые комнаты, тепло и… вода - в колодце. По словам членов комиссии, жить в таком доме еще можно. Минус только один - холодный туалет (на улице). Ответ был крайне неожиданный. Попросил сын на руки выдать такой «чудо-документ»- заключение. И даже написал для этого заявление. Но Управление ЖКХ - отказало. Снова сын начал ходатайствовать - не лишать же старика положенного ему по праву государством. Сын в срок подавал нескончаемые документы в то же Управление, рапортовал о том, что старик еще жив, предоставлял справки о составе семьи, о том, что жилье в аварийном состоянии, и по-прежнему писал множественные заявления о желании получить «чудо-бумагу» - жилищный сертификат или хотя бы деньги на ремонт дома. Обращался даже в Федеральное правительство.
Вскоре на дом вновь пришла комиссия. После очередного обследования ответ пришел положительный - жилье ветерану полагается. Ждите. Только подпишите отказ от заявления, в котором просите передать то самое заявления о заключении комиссии. Александр согласился. Подписал. Комиссия вместе с подрядчиками начали составлять смету на ремонт дома. А вскоре новая депеша из Управления ЖКХ - денег пришло на ветеранов мало: на 9 человек - всего 450 тысяч рублей. То есть каждому ветерану - только по 50 тысяч и не более того. «А у вас только один фундамент выходит на 300 тысяч рублей, - сообщалось в документе. - Согласно новому письму пересмотрите ремонтные работы». Денежные средства можно будет получить только после того, как ремонт в доме будет произведен, предоставив в Управление все чеки. Посчитав это за издевательство, Александр и вовсе отказался от денег. Что на такие средства поправишь и улучшишь, когда дом почти разваливается на глазах? Где искать управу на местную власть? И как с ней бороться? Неужели старикам снова вставать на войну? Им до конца своей жизни не забыть еще прежней.
Он выжил чудом.
«Из самолета прыгали в простых валенках, которые в воздухе иногда улетали в снег», - вспоминает Алексей Грязнов. После приземления в Смоленской области бойцам еще долго приходилось бегать по сугробам босыми ногами в поисках обувки. Затем с обмороженными ступнями юные солдаты мчались выполнять боевую задачу. Так было в 1941 году, рассказывает Алексей Петрович. Ему тогда исполнилось всего 19 лет.
Потом ранение в 42-ом под Вязьмой. Госпиталь. А потом снова бои. И первая награда Родины - медаль «За отвагу». А затем самое страшное - плен. В него Алексей Грязнов угодил по случайности. Пошел выполнять задание командира - разыскивать хозяйственный взвод. По дороге кто-то предупредил - впереди немцы. Пришлось свернуть в лес. А там уже и своих полным-полно. Скитался с ними по лесу около трех месяцев. Выбираться решили по двое - по трое. С трудом выбравшись, Алексей с товарищем случайно набрели на небольшой сарайчик и с усталости заснули. Сон нарушил непонятный говор: в сарай нагрянули немцы. Пленных - Алексея и его товарища - переправили сначала в концлагерь под Могилевом, затем ближе к Латвии. Медаль - дорогую сердцу награду по дороге Алексею пришлось закопать. «Иначе фашисты просто отобрали бы ее у меня и расстреляли на месте», - говорит бывший фронтовик.
Баланда, нечеловеческие условия, тиф… Бывшему фронтовику и сегодняшнему кохомчанину Алексею Грязнову чудом удалось выжить в плену. «С вечера мы ложились спать, а просыпались утром не все. Тиф и голод косили людей десятками. Их вытаскивали и увозили из барака, как скотину. Многие в лагерях просто распухали от голода и холодной воды. У некоторых не видели глаза… Работать нас там не заставляли - что взять с доходяг, морили потихонечку голодом - ждали, когда все сами помрут. Бить - тоже особо не били. Что колотить полумертвого - ему немного поддал - глядишь, он уже и не дышит. И это немец делал у всех на глазах. Приговаривая: «Смотрите, то же самое может быть и с вами».
А однажды Алексей с другом попробовали бежать. Уйти далеко - не удалось: кругом немцы. И снова плен…
За бортом Указа Президента.
Бывший солдат еще долго рассказывал о войне, о бомбежках, окопах и перестрелках. При этом отстраненно глядя куда-то вдаль. «Мы… Немцы… Нас…» Но, признаться, в какой-то момент цепочка повествования в моей голове прервалась. Последующих слов фронтовика я уже не слышала. На мгновение в моей голове застыл сам образ фронтовика и то жалкое окружение, в котором он находился. Я смотрела на этого скромного, но поистине великого человека и украдкой вытирала набегающие слезы. Ветеран Великой Отечественной ютится в жалкой лачуге, не имеющей даже элементарных условий! Неужели такую жизнь он заслужил, выиграв страшную войну и чудом вернувшись с нее живым?
Время неумолимо двигалось вперед. Вечерело. Попрощавшись, я торопливо накинула пальто и поспешила выйти на двор.
-Спасибо, - голос за спиной заставил меня обернуться. - Спасибо Вам… - уже немного уверенней продолжал сын фронтовика … - нет, не за то, что Вы о нас напишите. Нет. Хотя, конечно, и за это спасибо. Но старик уже давно мне сказал: «Нет, сынок. Ничего, видно, я уже не получу от государства. Веры нет в начальников. Так, видно, и умру, замерзнув здесь, в своей холодной ветхой избушке»… Но это не так - я стараюсь всеми силами переубедить отца, - не забудут фронтовика. Не для того президент свой Указ издал. Я хотел бы Вам сказать отдельное «спасибо» за то, что сегодня, благодаря Вам, я услышал из уст отца столько воспоминаний, сколько я не слышал от него за все 50 лет.
Канули в равнодушие.
Только недавно страна отпраздновала 65-летие Великой Победы. Помахала флагами, попела песни военных лет, смахнула благодарную слезу и постепенно стала успокаиваться. И вчерашний патриотический «зуд» начал незаметно и постепенно сходить на «нет». И ветераны, которым власть обещала «золотые горы», опомнились и увидели, что снова продолжают жить в тех же бараках и стоять в тех же очередях. А многие из них последнюю войну в своей жизни - войну с чиновниками - и вовсе не успели выиграть. Ушли из этой жизни, не получив положенного. Так неужели сегодня многие власть имущие считают, что война - это было так давно, вчера и что больше это не повторится? И поэтому можно спокойно забыть о тех, кто на ней был.
При этом хочется сказать: задумайтесь лишь на минуту. Все они, эти участники войны, тогда, в те ужасные годы, сражались не только за себя, но и за то, чтобы сегодня мы могли мирно качать своих детей в кроватках, водить их в садик, школу, да и, в конце концов, просто жить, любить и надеяться. А, значит, за всех нас.
Неужели им, старикам, 65 лет назад одолевшим врага в той страшной войне, снова надо вставать на штурм и одерживать еще одну победу - теперь уже над равнодушием потомков?